Очерки В.М. Снегирева о Суздале. Глава 2

О св. епископе Иоанне, который, по данным Карамзина, мог быть первым самостоятельным епископом города Суздаля

Суздальская епископская кафедра в начале своего образования не была отдельной и самостоятельной. Ее епископы назывались то Ростово-Суздальскими, то Владимиро-Суздальскими, то Нижегородско-Суздальскими. Первый раз о самостоятельном Суздальском епископе упоминается в «Истории государства Российского», где говорится, что в 1314 году преставился Иоанн, епископ Суздальский. Это примечание Карамзина сделано на основании сведений, почерпнутых из не дошедших до нас летописей, вероятно, сгоревших в Москве в 1812 году, и относится к Суздальскому епископу ХIV века Иоанну, правившему Суздальской епископской кафедрой при Суздальском князе Борисе Константиновиче, мощи которого (епископа) находятся в Суздальском кафедральном соборе.

Ни в коем случае не будем настаивать на абсолютной точности даты, приведенной Карамзиным, но и только. Однако некоторые историки, в том числе и профессор Е. Е. Голубинский, не только не согласны с датой, приведенной Карамзиным, но и сомневаются в самой личности епископа Иоанна, с давних пор прославляемого суздалянами. Конечно, наличие мощей епископа Иоанна в Суздальском соборе не дает возможности сомневаться в том, что епископ с именем Иоанн в Суздале был, но когда, в каком веке? Решение этого вопроса осложняется еще и тем, что епископов с именем Иоанн на Суздальской кафедре было, видимо, два.

Сомнения профессора Голубинского относительно Суздальского епископа Иоанна ХIV века отразились на работах, посвященных Суздальской иерархии и других, более поздних историков, что, например, можно видеть в «Истории Суздальской епископской кафедры» И. М. Стаховского (Ч. 1, гл. 2). Иван Михайлович Стаховский, много работавший над историей Суздальского княжества и Суздальской епархии, стремился доказать, что мощи, находящиеся в Суздальском соборе, принадлежат не епископу Иоанну ХIV века, а Ростово-Суздальскому епископу Иоанну, управлявшему Суздальской кафедрой при князе Всеволоде Юрьевиче с 1190 по 1213 годы. Епископа же с именем Иоанн, по мнению Стаховского, в начале ХIV века в Суздале не было совсем.

«Сомнения» профессора могли возникнуть главным образом потому, что до сих пор не найдены указания об акте посвящения в епископы на Суздальскую кафедру лица с именем Иоанн, которое, будучи Суздальским епископом, могло бы скончаться по Карамзину в 1314 году. Однако то обстоятельство, что летописные указания на это и сам акт о посвящении на Суздальскую кафедру епископа с именем Иоанн за данный отрезок времени не найдены, еще не говорит о том, что такого посвящения не было. Не все акты и не все исторические события занесены в летописи, и нельзя сказать, что все летописи к настоящему времени найдены и достаточно изучены. В подтверждение этого можно указать хотя бы на случай с нахождением ученым Регелем в сравнительно позднее время в Ватиканском архиве греческих протоколов об избрании русских епископов, в частности как раз об избрании епископа «для Богоспасаемого града Суждаля». Здесь имеется в виду протокол об избрании в 1330 году на Суздальскую кафедру епископа Даниила, о чем до открытия Регеля не имелось никаких сведений. В этом протоколе указаны и подробности избрания, а именно что из трех предложенных кандидатов достойным кандидатом на сан Суздальского епископа оказался иеромонах Даниил, который 2 марта 1330 года был хиротонисан во Владимире во епископа Суздальского митрополитом Феогностом.

Так как более ранних летописных известий или актов и протоколов о поставлении в Суздаль самостоятельных епископов до сих пор не найдено, то на основании документа, открытого Регелем в Ватикане, принято считать Даниила первым Суздальским самостоятельным епископом, независимым и не связанным по управлению с другим соседними епархиями и княжествами. Само собой разумеется, что, приняв сообщение Карамзина о смерти Суздальского епископа Иоанна в 1314 году за точную дату, приходится допустить, что самостоятельная Суздальская епархия была открыта раньше 1330 года, т.е. приходится встать в противоречие с общепринятым мнением о начале самостоятельности Суздальской епархии.

В доказательство того, что 1330 год является первым годом независимости Суздальской епархии обычно указывают на благоприятные условия, сложившиеся к этому времени в Суздальском княжестве, способствовавшие выделению Суздальской епархии в самостоятельную. Как известно, Суздальский князь того периода Александр Васильевич ревностно заботился о независимости своего княжества от соседних княжеств в гражданском отношении и, естественно, должен был стремиться, чтобы эта независимость была и у его епархиальной власти.

Приведенный повод имеет веское значение. Однако правление Александра Васильевича в Суздале, начавшееся в 1309 году, захватывает и 1314 год, т.е. год смерти епископа Иоанна по Карамзину. Поэтому все, что сказано выше о времени епископа Даниила, может быть в равной степени отнесено и ко времени епископа Иоанна как первого самостоятельного епископа Суздаля.

Итак, спорный вопрос можно сформулировать так: были ли в ХIV веке благоприятные обстоятельства для поставления в Суздаль самостоятельного епископа, была ли нужда в этом, кто мог бы претендовать на это место? Рассмотрим с объективной точки зрения некоторые события начала ХIV века, поскольку они имели отношение к Суздальскому епархиальному управлению. Конечно, едва ли можно возражать против того, что, как до начала ХIV столетия, так и в течение первых пяти лет этого столетия, т.е. при управлении митрополией митрополитом Максимом (1299-1305), не могло быть и речи о самостоятельной Суздальской кафедре. Прибыв из Киева во Владимир, митрополит Максим первым делом перевел в 1299 году Суздальско-Владимирского епископа Симеона в Ростов. Забрав таким образом в свои руки всю духовную власть, как во Владимире, так и в Суздале, митрополит Максим, надо думать, нового епископа во Владимир-Суздаль не назначал. Суздальским князьям того времени — Михаилу Андреевичу (1279 — 1305 гг.) и Василию Андреевичу (1305 — 1309 гг.) — из-за междоусобных споров было не до устройства церковных дел.

Совершенно иначе могло обстоять дело при преемнике Максима на митрополичьей кафедре, св. Петре. Вступив в управление митрополией в 1306 году, св. Петр часто и надолго оставлял Владимир и уезжал в Москву к князю Ивану Калите. Это наблюдается уже в первые годы его правления. Поддерживая дружбу с Иваном Калитой, к Владимирскому князю Михаилу Ярославичу митрополит Петр, напротив, не был расположен, и потому свободно можно допустить, что в ущерб интересам этого князя, а также по просьбе Суздальского князя Александра Васильевича (1309 — 1332 гг.) он мог назначить в управление Суздалем самостоятельного епископа, который и скончался в 1314 году, о чем свидетельствует примечание Карамзина. Но мы не будем настаивать на абсолютной точности даты Карамзина, а постараемся объективно изложить события гражданской и церковной жизни Суздальско-Нижегородского княжества этого периода.

Унаследовав в 1332 году Суздальское княжество после смерти бездетного брата своего Александра Васильевича, князь Константин Васильевич с самого начала своего правления тяготел к богатому и новому городу княжества Нижнему Новгороду. Он даже задумал перенести туда свой стол из старинного, но свободолюбивого Суздаля, чтобы быть подальше, с одной стороны, от своевольных суздальских бояр, а, с другой, от все более и более усиливавшейся и не уступавшей ему ни в чем Москвы. Часто уезжая в любимый им Нижний Новгород, князь Константин на время своих отлучек поручал управление Суздалем своему старшему сыну Андрею. Андрей был еще неопытен в государственных делах и поэтому в сношениях с боярами нуждался в преданном советнике. Таким советником и руководителем ему мог быть, в первую очередь, Суздальский епископ Даниил. Однако князь Константин имел сокровенную мысль о том, чтобы для поднятия авторитета своего нового города не только перейти туда самому, но и перенести туда кафедру епископа, а в Суздаль для предупреждения неудовольствия жителей поставить отдельного епископа.

По соглашению с сыновьями Андреем, Дмитрием и Борисом кандидатом в отдельные епископы в Суздаль был намечен хотя молодой, но уже прославленный строгостью жизни инок нижегородского Печерского Вознесенского монастыря Иоанн. Однако, опасаясь возражений со стороны своего епископа Даниила, а также митрополита Феогноста, уже один раз поставившего на все Суздальское княжество самостоятельного епископа, Константин решил отправить своего избранника Иоанна для рукоположения во епископа непосредственно в Константинополь. Это было в 1340 году.

Опасения князя Константина относительно противодействия его замыслам со стороны митрополита Феогноста и епископа Даниила оказались справедливыми. Феогност не захотел принять молодого, поставленного помимо его воли епископа, а Даниил, материальные интересы которого затрагивались с выделением Суздаля из-под его власти, не захотел переселяться в Нижний Новгород. Вновь хиротонисанному епископу пришлось до времени оставаться в качестве монаха в родном Вознесенском монастыре, тем более что Иоанн и сам по своим убеждениям и характеру предпочитал жизнь скромного монаха.

В 1347 году епископ Даниил был отстранен от своей должности за проявленное им митрополиту Феогносту непослушание в вопросах материальной обеспеченности Суздальской кафедры. На место Даниила митрополит Феогност 9 августа того же года рукоположил иеромонаха Нафанаила, который и правил епархией до своей смерти в 1351 году.

После смерти Нафанаила до назначения митрополитом нового епископа князь Андрей поспешил выписать себе из Нижнего Новгорода епископа Иоанна, надеясь возвести его на кафедру. Иоанн прибыл в Суздаль в следующем, 1352 году. Но и на этот раз его правление в Суздале было весьма непродолжительным. Он успел только по приезде в Суздаль быть участником в постройке общежительного Спасо-Преображенского монастыря.

По просьбе князя Андрея настоятель Нижегородского Вознесенского монастыря Дионисий направил в Суздаль в качестве строителя монастыря своего лучшего ученика по имени Евфимий. Так как в это время в Суздале из епископов находился только Иоанн, то, хотя он и не был утвержден на кафедре митрополитом, Евфимию пришлось обратиться за благословением на постройку именно к нему. Они, вероятно, были знакомы раньше как насельники одного и того же Вознесенского монастыря. Совместно с Евфимием епископ Иоанн выбрал место на возвышенном берегу Каменки для будущего монастыря и дал благословение на начало работ. Это событие между прочим запечатлено в живописи алтарной апсиды на левой стороне Евфимиевского придела (роспись была сделана в 1689 году). В Житии Евфимия указывается, что на закладке монастыря присутствовал младший брат князя Андрея — Борис Константинович. Вероятно, этот молодой еще (18 — 20 лет) князь приехал в Суздаль вместе с Евфимием и в помощь ему по просьбе отсутствовавшего брата Андрея или по поручению Дионисия, своего бывшего наставника и руководителя. Замечательно то, что князь Борис и в дальнейшем считал себя как бы ктитором суздальского Спасо-Преображенского монастыря и передал в его распоряжение несколько сел (Сельцо, Заполицы, Сокольниково). Он же, вероятно, вложил в Спасский монастырь копию иконы Корсунской Божией Матери, подлинник которой из Суздальского кафедрального собора в нижегородский Благовещенский монастырь увез его отец. Эта икона почиталась святыней монастыря и помещалась в главном соборе его. Ежегодно в летнее время в сопровождении иеромонаха и послушников она была возима по окрестным селениям для служения молебнов.

Между тем митрополит Феогност, оставаясь верен себе, не стал считаться с желанием Суздальского князя и опять не утвердил Иоанна в должности Суздальского епископа, а предпочел вернуть на Суздальскую кафедру отставленного им ранее епископа Даниила. Из Жития епископа Иоанна можно догадаться, что Иоанн на этот раз не вернулся в Нижний Новгород, а остался жить в Суздале и, вероятно, поселился в кидекшанском Борисоглебском монастыре, считавшемся филиалом нижегородского Вознесенского.

Второй раз епископ Даниил правил Суздальской епархией в течение 10 лет и умер в 1362 году. В это время Андрей Константинович после смерти своего отца с 1355 года был уже полновластным князем всего Суздальско-Нижегородского княжества. Так же, как в свое время отец его, князь Андрей стал более интересоваться судьбой новой столицы — Нижнего Новгорода, чем Суздаля. Управление Суздалем он поручил брату своему Дмитрию Константиновичу как следующему за ним по старшинству и вместе с тем счел благоразумным не поднимать вновь перед митрополитом вопроса о епископе Иоанне, жившем в Суздале. Напротив, он даже легко примирился с назначением на Суздальско-Нижегородскую кафедру епископа Алексия, которого Московский митрополит Алексий поставил в 1363 году. Однако новому епископу вскоре пришлось встать на путь епископа Даниила и выразить решительный протест митрополиту Алексию за отнятие им у Суздальской кафедры Нижегородской и других приволжских областей. За этот протест епископ Алексий поплатился так же, как когда-то и епископ Даниил: он попал в опалу, кончившуюся вскоре полным его увольнением.

Это случалось так. В 1365 году Суздальско-Нижегородский князь Андрей Константинович скончался, вероятно, от моровой язвы. Оставшиеся после его смерти братья его Дмитрий и Борис поссорились между собой из-за того, что младший, Борис, вместо того, чтобы отправиться в Суздаль и встать в то положение, которое занимал Дмитрий при жизни старшего брата Андрея, не по праву захватил главный город княжества Нижний Новгород.

Для ясности происходивших затем событий следует принять во внимание, что в это время князь Дмитрий Константинович сосватал свою младшую дочь Евдокию за Великого князя Московского Дмитрия Ивановича, а князь Борис Константинович был зятем Литовского князя Ольгерда. В своем споре каждый из братьев обратился к заступничеству своих могущественных родственников. Вследствие этого из Москвы к Борису Константиновичу в Нижний Новгород было отправлено сначала мирное посольство с тем, чтобы уговорить его отказаться от Нижнего Новгорода добровольно. Борис этого не сделал. Его поддерживал и опальный Суздальский епископ Алексий, мечтавший при помощи гражданской власти вернуть себе потерянную часть епархии. Это вмешательство в гражданские дела окончательно решило судьбу опального епископа. Московский митрополит Алексий в ссоре князей, конечно, встал на сторону Московского князя Дмитрия Ивановича (Донского) и, следовательно, на сторону его будущего тестя Дмитрия Константиновича. Епископа Алексия он уволил, и Суздаль, таким образом, в 1365 году остался без епископа. Нового епископа на Суздальскую кафедру митрополит Алексий не назначил.

Между тем ссора князей братьев Константиновичей продолжалась. В Нижний Новгород митрополитом Алексием был послан с духовными полномочиями преподобный Сергий Радонежский. Но и его попытки уговорить князя Бориса и умиротворить братьев не увенчались успехом. Тогда преподобный Сергий принужден был затворить в Нижнем Новгороде все церкви, запретив в них богослужение и отправление церковных треб. В то же время к князю Дмитрию Константиновичу, стоявшему с суздальцами под стенами Нижнего Новгорода, были посланы в помощь московские войска.

Только после этого Борис Константинович принужден был примириться с уступкой Нижнего Новгорода брату и ограничить свою власть одним Суздалем, в который по сложившейся в то время в Суздальско-Нижегородском княжестве традиции преемства власти он и должен был отправиться как младший брат Великого князя.

В напутствие уезжавшему из Нижнего Новгорода и потерпевшему поражение и конфуз в споре князю Борису настоятель нижегородского Вознесенского монастыря Дионисий, с которым Борис был в очень хороших отношениях, обещал свою помощь в решении вопроса о вдовствующей Суздальской кафедре. Естественно, что при этом взоры и Дионисия, и князя Бориса опять обратились к проживавшему с 1352 года в суздальском Кидекшанском монастыре епископу Иоанну, ранее уже два раза выставлявшемуся кандидатом на Суздальскую кафедру.

В исторических письменных материалах нет указаний на то, как митрополит Алексий утверждал эту кандидатуру. Однако мотивы к этому у митрополита были достаточные. Возможно, что митрополит, удовлетворенный примирением князей в споре и уступкой в нем князя Бориса, очень скоро согласился на предоставление епископу Иоанну, кандидату Бориса, Суздальской кафедры, тем более что для этого не требовалось производить хиротонисания. К выполнению желания Бориса могло побудить митрополита и стремление не усложнять, а смягчить и без того сильно натянутые отношения его с тестем князя Бориса — князем Литовским Ольгердом. Кроме того, митрополит Алексий мог надеяться, что епископ Иоанн, отличавшийся суровой монастырской жизнь, не будет таким стяжателем материальных благ, какими были его предшественники.

Если же встать на точку зрения профессора Голубинского и его сторонников, то приходится допустить два варианта решения спорного вопроса: или Суздальская епископская кафедра с 1365 по 1374 года, т.е. в течение 9 лет была вакантной по недостатку кандидатов, или делами этой кафедры управлял тот же Московский митрополит Алексий, отобравший себе Нижний Новгород и Городец. Первое решение ничем не оправдано: недостатка в кандидатах на епископские кафедры в рассматриваемое время быть не могло. Второе решение не приемлемо потому, что в летописи ясно сказано, что в первый раз при столкновении с Суздальским епископом Алексием митрополит Алексий «отнял» у него и присоединил к своей митрополичьей епархии только Нижний Новгород и Городец с окружавшими их приволжскими областями. Про город же Суздаль летопись в данном случае умалчивает. Ничего не говорит она и о присоединении Суздаля к митрополичьей епархии и в том месте, где сказано об окончательном отстранении епископа Алексия от занимаемой им кафедры в Суздале.

Кроме того, если допустить, что митрополит Алексий с 1365 по 1374 годы непосредственно сам управлял всей Суздальско-Нижегородской епархией, включая и Суздаль, то будет непонятно, почему он в 1374 году без всякой побудительной причины счел нужным отказаться от управления Суздалем. Такое непостоянство в действиях по отношению к Суздалю не могло быть свойственно твердому характером митрополиту Алексию. А между тем из летописи известно, что в 1374 году митрополит даже сам лично приезжал в Суздаль для поставления специально на Суздальскую кафедру епископа Дионисия.

Итак, оба варианта решения спорного вопроса в данном случае будут неверными. Более достоверным будет утверждение о том, что после окончательного удаления Суздальско-Нижегородского епископа Алексия и присоединения к митрополичьей кафедре Нижнего Новгорода и Городца кафедру в Суздале занимал какой-то другой самостоятельный и специально назначенный в Суздаль епископ, за смертью которого и был поставлен на его место Дионисий.

Но кто же мог быть этим епископом?

Ответ на этот вопрос напрашивается сам собой. Отбросив сомнения и признав в ХIV веке епископа Иоанна за действительного иерарха Суздаля, мы без всякой натяжки и подтасовки решаем этот вопрос и ликвидируем девятилетний период (1365 — 1374 гг.) безначалия в Суздальской епархии.

Епископ Иоанн, мощи которого покоятся доныне в Суздальском соборе, правил Суздальской епархией, согласно Житию, 7 лет, именно с 1365 по 1372 годы, а перед смертью в сравнительно молодом возрасте (52 года) был два года в схиме, переселившись в Борисоглебский монастырь, где и скончался 15 октября 1374 года, т.е. в год посещения Суздаля митрополитом Алексием и посвящения им в Суздаль епископа Дионисия. Вполне возможно, что обстоятельства определения епископа Иоанна на Суздальскую кафедру были столь сложны и запутаны что они вызвали сомнения в существовании самого епископа Иоанна.

Интересно отметить, что епископу Иоанну Суздальскому пришлось подвергнуться своего рода гонению не только при его определении на Суздальскую кафедру, но и во время его пребывания на ней. Большинство суздальских жителей в ХIV веке, хотя и были обращены из язычества в христианство, не были достаточно укреплены в христианском вероучении и вносили в него многие черты языческих верований и обрядов. Особенно это касалось языческих праздников, некоторые из которых сопровождались непристойными действиями, как, например, праздник Ярило, Тура или Лады, бывших божествами чувственных наслаждений. Многие священнослужители, на которых лежала обязанность отвращать пасомых от язычества, как показывают письменные памятники того времени, не только не делали этого, но часто потворствовали пасомым и даже сами участвовали в языческих празднествах.

Как рассказывает инок Григорий, духовенство Суздальского кафедрального собора под руководством соборного протодиакона Елевферия возбудило недовольство среди суздальцев против епископа за его строгость и требовательность. Предводительствуемые протодиаконом граждане и духовенство собрались 6 сентября к Архиерейскому дому и начали обвинять самого Иоанна в тех самых проступках против церковных правил, за которые он обличал их. Наконец разъяренная восставшая против епископа толпа потребовала его удаления из города. Епископ Иоанн великодушно перенес бесчестие и беспрекословно, преследуемый своими пасомыми, ослепленными яростью и злобой, вышел из Кремля через Дмитриевские ворота в свои пригородные владения за западной чертой города. Здесь, встав на возвышенном и открытом месте и обратив свой взор на чудный вид расстилавшегося перед ним города, он на коленях начал со слезами молиться за своих обидчиков.

Смирение и кротость епископа Иоанна поразили суздальцев. Перед их глазами епископ встал во всей своей духовной красоте. Суздальцы увидели свою ошибку. Незлобие Иоанна заставило их прозреть от духовной слепоты. Они поняли, что строгость и требовательность епископа исходили от его желания исправить их жизнь. Со слезами просили они прощения и, получив его от своего кроткого пастыря, вместе с ним вернулись в город. На месте своего обращения на путь истины граждане построили деревянный храм в память Чуда Архангела Михаила, совершившегося в городе Хонех, которое воспоминалось церковью 6 сентября, т.е. в тот именно день, когда произошла чудесная перемена ненависти и злобы суздальцев к своему пастырю на любовь и почитание. В честь епископа Иоанна и село, где произошли указанные события, стало называться Ивановским. Позднее, в 1760 году, митрополитом Сильвестром в том селе была заложена каменная церковь с приделом в честь св. Феодора и Иоанна, освященная в 1763 году.

Тем не менее, слух о поступке суздальцев распространился по всей округе, и суздальцы получили нелестное прозвище «святогонов», а должность протодиакона Суздальского кафедрального собора стала считаться «сомнительной» по своему священнослужительскому достоинству.

Относительно даты смерти епископа Иоанна, указанной Карамзиным и заимствованной им из неизвестной летописи, добавим, что расхождение ее с вышеизложенными событиями можно объяснить ошибкой переписчика, произошедшей от смешения двух схожих по написанию славянских цифр К и П, которые входят в порядковый номер года смерти епископа Иоанна от Сотворения мира: по Карамзину — 6822 год, по Житию — 6882 год.
 

Третья глава